Не от мира сего
И в послевоенные годы храм святого Димитрия Солунского оставался центром общественной жизни Коломяг. Пережившим страдания, голод, утрату близких - где было искать утешения, как не в доме Божьем? Отец Иоанн Горемыкин по немощи служил в церкви все реже, за духовным советом люди приходили к нему домой - на улицу Тбилисскую, 30. Блокадный подвиг сроднил батюшку с Коломягами навеки - здесь 18 февраля 1958 года он скончался и под алтарем храма обрел место вечного упокоения.
Действующих церквей в городе после войны оставалось немного, и Димитриевская церковь всегда была полна молящимися.
Пастыри, как и до войны, менялись часто: священники Василий Павлов, Филофей Поляков, Федор Цибулькин, Василий Молчанов, Владимир Молчанов, Вл адимир Каменский, Игорь Мазур, Борис Глебов, Лев Церпицкий... Увы, кадровая политика власти по отношению к православному духовенству оставалась прежней: разделяй и властвуй... Победоносная война миновала, и недолгое потепление во взаимоотношениях «государство - верующий народ» уступало место новым гонениям. Начинался период хрущевского воинствующего безбожия.
Вспоминает Ариадна Александровна Ладыгина:
Я стала прихожанкой Коломяжской церкви почти полвека назад, когда в 1957 году вышла замуж и посе-лилась в том самом доме на Тбилисской улице, 30, где после войны в крохотной двенадцатиметровой комнатке жил отец Иоанн Горемыкин со своей келейницей. На другой половине дома тогда помещался мой будущий муж, инженер-конструктор Александр Александрович Ладыгин со своей мамой.
Глубоко верующий и преданный сын Церкви... О нем в январе 1962 года заводская газета «Турбостроитель» писала: «Среди работников завода оказался даже ин-женер-конструктор А. Ладыгин, который часы своего досуга посвящает... пению на церковном клиросе». Время было такое: высмеивать верующих считалось делом почетным. На самом деле муж не пел, а был чтецом Димитриевской церкви. Читал шестопсалмие, запричастное, записочки прихожан. И не боялся прослыть «белой вороной» в своем секретном КБ, где успешно разрабатывал орудия для подводных лодок (о чем тогда не подозревала даже я). Спешил творить добро, жил и трудился «со страхом Божиим». И его сослуживцы, даже далекие от веры, - чувствовали это и ценили. Во всяком случае, на отпевание Александра Александровича в 1986 году пришло все КБ во главе с начальником.
Я тоже, будучи учительницей, в послевоенные годы ходила в церковь постоянно, без оглядки на общественное мнение. Конечно, в глазах богоборческой власти мы, верующие люди, были «не от мира сего». Но быть может, именно это сознание и давало нам высокое чувство духовного родства, братской общности, сплоченности?
Отец Василий Молчанов пришел в храм с фронта
Мы были очень близки с нашими батюшками, которые хорошо знали скорби и беды каждой своей «овечки». Встает в памяти отец Василий Молчанов, простой и доступный в общении, любвеобильная душа. Это о нем образно сказал стихами другой известный петербургский батюшка, отец Владимир Шамонин, часто бывавший в Коломяжском храме:
Он, сын священника из города Любани,
За славу родины сражался на войне;
Был ранен, награжден. Потом в духовном сане
Служил, любя народ, и счастлив был вполне.
|
| Не пафосный трибун, не яркий проповедник -
Он, чудной неземной Отчизны патриот, -
Такой был между Богом и людьми посредник,
| Что всей душою это чувствовал народ.
| | | | | | | |
Отец Филофей Поляков... Узнав, что я очень нуждаюсь (это было еще до замужества, во время моей учебы), как-то раз он на большой праздник подозвал меня и вручил пачку денег. Я смутилась, бросилась за советом к своему духовнику отцу Борису Николаевскому. Его ответ я запомнила на всю жизнь: «Деньги надо брать, потому что Бог через кого хочет, через того и помогает».
Батюшка Владимир Каменский любил одаривать людей пищей духовной. Бывало, идет мимо нашего дома в храм и, сияя, вручает моей дочке Лене книжку с полушутливым назиданием: «Эта книжка потому хо-рошая, что ничего плохого в ней нет».
В разные годы настоятелями храма были священники Филофей Поляков, Владимир Молчанов, Игорь Мазур...
Священники и прихожане не только молились «едиными усты, единым сердцем», но и жили одной об-щиной. Близким другом нашей семьи являлся замеча-тельный подвижник владыка Мелитон (Соловьев).
Когда он был благочинным Лужского района, власти поставили его перед выбором: дать согласие на закрытие пятнадцати церквей. Получив соответствующее предписание, владыка, тогда еще протоиерей Михаил, ответил так: «Я знаю, что церкви эти все равно закроют, но своей подписи не поставлю». Выбор был сделан. Не замедлила и расплата - исповедника попросту выгнали из Луги. Прямо оттуда батюшка и приехал к нам в Коломяги накануне Рождества. И первыми его словами были: «Я пришел к вам ради Христа». Впереди у будущего владыки маячила полная неизвестность: жилья нет, место для нового служения власти ему тоже не предоставили. И во время этого печального безвременья - около двух лет - он нередко, как простой алтарник, читал записочки в нашей Димитриевской церкви. Староста Ефим Михайлович, бывало, даст ему немного денег. Владыка все принимал с удивительным смирением и благодарностью.
Отец Лев Церпицкий с прихожанами Димитриевской церкви
Позднее духовные чада в складчину купили ему избушку под Гатчиной. А Димитриевскую церковь он по-любил всей душой. Как-то всю Страстную седмицу провел в Коломягах и потом нередко приезжал к нам погостить на большие христианские праздники. Я бе-режно храню письмо владыки, в котором есть такие строки: «Вы мои самые лучшие друзья, у которых я всегда находил утешение в своих скорбях».
Почти тридцать лет бессменным старостой храма был Ефим Михайлович Привалов (портрет), родоначальник большой и дружной семьи, пустившей корни в Коломягах в 1930 году. Приняв управление сложным церковным хозяйством в разгар блокады, Е.М. Привалов с честью исполнял свое послушание в годы «безбожных пятилеток».
В 60-е годы при нем состоялось три собрания по закрытию церкви. Приезжали комиссии, пытались оргаорганизовать «жалобы с мест», собирали сельские сходы. Но коломяжские верующие во главе с председателем двадцатки и на этот раз проявили твердость. Богослу-жения в церкви продолжались своим чередом...
Ефим Михайлович пережил революцию, гражданскую войну, коллективизацию, блокаду, смерть близких и дорогих. Видел многое и умел ладить с людьми. Не сдержался лишь один раз, когда молоденький следователь попытался завербовать его... составлять доносы. Староста отказался. Тогда следователь открыл ящик стола и молча, напоказ, выложил... нагайку. «Как не стыдно, - вспылил Ефим Михайлович, -я вам в отцы гожусь!»
В послевоенные годы власти разрешили колокольный звон. Ефим Михайлович добыл на севере России старинные церковные колокола; их установили взамен утраченных. Какое ликование царило в Коломягах, когда после долгих лет молчания колокола «заговорили» ! Служат они, на радость людям, и поныне.
Староста храма Ефим Михайлович Привалов с протоиереем Владимиром Шамониным. Июль 1966 года
«В Коломяжский храм часто приезжали священники из провинции, и в дедушкиной комнате всегда стояла наготове гостевая кровать, - вспоминает прихожанин Свято-Димитриевской церкви С.Н. Чу-ков, внук Е.М. Привалова. - Когда она пустовала, а такое бывало редко, я любил засыпать на ней под дедушкину молитву, тихое сияние лампады».
В последние годы жизни Ефим Михайлович постоянно пребывал в храме. Отпевал церковного старосту сам владыка Мелитон.
Сегодня внук и правнуки Е.М. Привалова поют на клиросе, прислуживают в алтаре церкви святого Ди-митрия Солунского. Жизнь продолжается, вера отцов передается из рода в род. И да будет так вовеки!
Горел божественным огнем...
В марте 1964 года митрополит Никодим назначает священником в Свято-Димитриевский храм отца Вла-димира Каменского, о котором следует рассказать особо. Это был разносторонне образованный и богато одаренный человек. Выходец из дворян, он вырос в семье профессора. Бабушка Владимира Галина Георгиевна была игуменией женского монастыря в Иерусалиме, где в молодости чудесным образом исцелилась. Крестным отцом мальчика стал известный писатель и инженер Н.Г. Гарин-Михайловский, родной брат его бабушки. Перед молодым человеком открывалась блестящая научная карьера: он знал несколько языков, фундаментально изучал в университете филологию и историю, философию и литературу, живопись. В 20-30-е годы подготовил докторскую диссертацию. Успешно работал в академических научных учреждениях Петербурга, оставаясь верным сыном православной Церкви.
Протоиерей Владимир Каменский пламенел любовью к Богу
С 1940 года начался крестный период жизни будущего пастыря. Он был осужден по печально известной 58-й статье и попал в лагеря НКВД: Краснодарский край, Воронежская область, Новосибирская область. Долгих четырнадцать лет ссылки.
После освобождения и возвращения в Ленинград, доктор наук Владимир Каменский мог устроиться на ра-боту лишь дворником. Его судьбу переменила встреча с митрополитом Ленинградским Григорием (Чуковым). Владимир Андреевич просил владыку позволить ему служить в церкви хотя бы истопником, но тот, после долгой беседы, благословил ученого принять священный сан. В. А. Каменскому было без малого 60 лет, когда он был рукоположен во иереи.
Отец Владимир пламенел любовью к Богу. Он часто говорил, что «священники, как врачи, должны идти на помощь к людям в любое время дня и ночи». Сам он так и поступал: ночью пробирался лесной тропой, весной переходил Неву по льду, шел пешком через весь город, не имея средств на проезд, много раз рисковал жизнью ради своих духовных детей. «Ряса поношенная,а руки теплые, мягкие, они обогревали...» - таким он остался в памяти прихожан. Все полученные в церкви деньги немедленно раздавал нуждающимся. Его про-поведи зажигали сердца людей и даже сомневающихся обращали на путь веры.
И вот с момента посвященья
Горит божественным огнем.
Дух мудрости, дух разуменья,
Дух страха Божьего на нем.
|
| Он проповедовал народу
Не как «бряцающий кимвал» -
Он первозданную природу
В сердцах заблудших раскрывал.
|
| Глубокий смысл речей, казалось,
Простому люду не понять -
Но сердца чистого касалась
| Незримо Божья благодать.
| | | | | | | | | | | |
Так написал об отце Владимире Каменском его собрат, священник Владимир Шамонин, который часто приезжал в Коломяги и нередко служил с ним вместе. Коломяжские старожилы запомнили вдохновенные проповеди отца Владимира Каменского, которые власти пытались много раз запретить, хотя никаких политических высказываний в них не было - лишь ревность и глубокая печаль о Боге.
Вспоминает прихожанка Димитриевской церкви Нина Ефимовна Варакса:
«Батюшка нам рассказывал: в заточении здоровье его расстроилось до такой степени, что он передвигался... на четвереньках. И молился так: «Господи, если ты меня восставишь в образ Божий, буду служить тебе». Так и произошло.
Он видел насквозь души людей и был прозорлив. Это был Божий дар, который он сохранял втайне. Каждое его поучение ложилось на сердце и оставалось в памяти на всю жизнь.
Когда сыну было десять лет, я впервые повезла его в Коломяжский храм. На Ланской купила ему эскимо на палочке и наказала: «Поешь, а то, что на палочке, оставь мне - сама оближу». Но сын не удержался и съел все. Приехали. Батюшка, как всегда, был сама любовь и радушие. После службы повел нас в церковный дом, стал угощать грибным супом. Саша мой закапризничал: «Не хочу». Отец Владимир и говорит: «Мама, а он нас не послушался. Давай подумаем, как его наказать. Купи на обратном пути эскимо, дай ему лизнуть, а остальное сама съешь». Сын был потрясен - он получил первый урок послушания и настоящей веры.
В другой раз я провожала отца Владимира до станции Удельная. Идет он впереди меня и молчит, а я шагаю следом, пристально гляжу ему в затылок и умоляю про себя: «Вот бы, батюшка, ты со мною поговорил». Неожиданно он остановился, круто повернулся и отвечает: «А я Ниночка, больше с ними беседую, теми, кто там» и показал рукой на небо. Как много он этим выразил! Ведь на небе и святые, и родные, и все живы - и видят, и слышат нас...
Он научил своих прихожан любить святоотеческую литературу, да и русскую - тоже: наших великих класси-ков батюшка называл «проповедниками слова Божия».
На Преображение Господне вся молодежь после обедни устраивалась за столиком во дворе, возле сторожки... Вдали слышалась музыка с детской железной дороги, которая тогда еще действовала. Батюшка приносил два ведра фруктов: винограда, яблок, груш, персиков, слив. Никогда мы столько фруктов не видели. И никого не отпускал домой голодными; все шли в сторожку и угощались сообща, как одна семья...»
Служа в Коломягах, отец Владимир одновременно являлся и духовником Ленинградской епархии и Ду-ховной Академии. Он относился к студентам, как к своим детям и искренне радовался, когда они откровенно исповедовали перед Богом свои прегрешения. Однако физические силы пастыря были на исходе... Незадолго до кончины он служил вечерню в Коломягах уже совсем больной, от постоянного переутомления начался инсульт. Батюшка шел с кадилом по храму, натыкаясь на подсвечники. 28 июля 1969 года - в день своего ангела-хранителя протоиерей Владимир Каменский на 73-м году жизни отошел ко Господу... Он пророчески написал об избранной им судьбе:
Жизнь - путь мученья!
Жизнь - путь терпенья,
Путь восхожденья ко спасенью,
Чрез крест и смерть и погребенье
| Путь к Воскресенью.
| | | | |
К следующей главе
