| Смотреть всю колонку
Призвание учеников
Рассказ о призвании первых учеников Христовых из Евангелия от Матфея, положенный для чтения за Божественной Литургией в неделю вторую по Пятидесятнице, имеет свои отличительные черты, если сравнить параллельные места у каждого отдельно взятого Евангелиста.
У Матфея, в отличие от Марка, Симон сразу называется своим двойным именем. Зато отсутствует упоминание о работниках семьи Зеведея. В Евангелии же от Луки этот отрывок сочетается с описанием чудесного улова рыбы. Но в целом синоптические Евангелия согласно друг с другом излагают это событие. Наиболее заметное различие для нас обнаруживается в сопоставлении повествования о призвании «четверицы» учеников Христом, изложенные у Матфея, Марка и Луки с рассказом из Евангелия от Иоанна. В этом Евангелии ученики впервые увидели Обетованного Спасителя в присутствии Предтечи и Крестителя Иоанна.
Православная экзегеза объясняет эту особенность, как два этапа знакомства будущих апостолов с Господом, но не как две разные, не связанные между собой встречи. После той первой встречи лишь несколько слов было теперь достаточно, чтоб ученики пошли за Спасителем. И все же, что для нас важного в столь кратком изложении этого события?
Святой Иоанн Златоуст и архиепископ Феофилакт Болгарский отмечают в этом евангельском рассказе твердую решимость учеников в следовании за Господом, связанную с безоговорочной преданностью Ему, и оставлением ради Него даже имущества и родных. Святые Отцы и толкователи Священного Писания ставят данный поступок братьев Симона, нареченного потом от Христа Петром, брата его Андрея и сынов Зеведеевых, как пример для желающих следовать за Христом. Этот вопрос о жертвенности апостольского служения будет не раз еще подниматься в Евангелии. Христос, не отменяя заповеди о почитании отца и матери, поставит вопрос о приоритете Бога и родства с Ним над земными и семейными связями. Ученикам, оставившим свои дома, Он скажет, что они сторицей приобретут родственников в лице братьев и сестер во Христе. Но эти обетования будут произнесены позже. (Мр. 10, 28-31)
В данный же момент апостолы не спрашивали никаких гарантий у позвавшего их Учителя. Святитель Феофан затворник так объясняет это порыв: «Отчего же они так скоро и охотно пошли? Оттого, что увидели лучшее. Таков уж закон у нас в душе, что узнав и вкусив лучшее, она отвращается от худшего и бросает его. Тут совершается то же, что потом Господь изобразил в притче о сокровище, сокрытом на селе, и о бисере многоценном. Это сокровище и бисер - вера в Господа и общение с Ним по силе веры».
Господь обещает братьям - рыбакам сделать их «ловцами человеков». Слова эти могут резать ухо. Но если мы обратимся к греческому и латинскому текстам Евангелия, нас ждет интересное открытие. Не хитрыми ловцами человеческих душ в своекорыстных целях предлагает стать Христос этим, пока еще простым, рыбакам, а «рыболовами людей». Таково буквальное звучание двух последних слов 19 стиха. Священник Георгий Чистяков в своей книге «Над строками Нового Завета» объясняет смысл этих слов через образ водных глубин как символа смерти и ада. «Своей проповедью Христос дал людям нечто такое, что они перестали бояться смерти, Он вытащил их из пучины вод, символизирующих смерть, избавил от страха, спас. Вот почему Он делает апостолов именно ловцами человеков, которые, подобно рыболовам, вытаскивающим рыбу из воды, вытаскивают нас из пучины страха перед смертью».
Но и другая серьезная область для нашего размышления открывается в этих нескольких евангельских строках. Это сами личности апостолов и общества, из которого они были вызваны на свое служение. Даже в апостольском чтении этого дня, в послании к Римлянам, вскользь обозначена сердцевина этой темы словами: «Ибо нет лицеприятия у Бога» (Рим. 2,11.) В Соборном послании Апостола Иакова эта же мысль развивается в яркое предостережение: «Послушайте, братия мои возлюбленные: не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верою и наследниками Царствия, которое Он обещал любящим Его»? (Иак. 2, 5.) Такую характеристику первым ученикам дает апостол Иаков, «брат Господень». Апостол Павел продолжает эту же мысль более детализировано и богословски насыщенно. «Ибо написано: погублю мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну. Где мудрец? где книжник? где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие»? (1 Кор. 1,19-20)
Очень интересное описание первоначальной апостольской среды мы можем найти в книге отца Александра Меня «Первые Апостолы»: «Рыбаки Галилеи слыли народом грубоватым и темным. И вся эта округа была в глазах благочестивых южан чуть ли не языческой, населенной ам-хаарец, то есть «мужичьем», мало смыслящим в религии».
Разумеется, это значит лишь то, что апостолы не обучались в богословских школах. Конечно не вызывает сомнения их воспитанность в отеческой вере. Ведь если бы они были людьми равнодушными в религиозном плане, тогда ни о каком призвании их в качестве последователей ожидаемого Мессии не могло бы быть и речи. Но в чем смысл такого социального предпочтения? Ни в коем случае мы не можем здесь видеть революционного призыва к социальным преобразованиям. Из библейских книг Ветхого Завета нам известны имена пророков - обличителей социального бесправия: Амос, Исайя, Иеремия и другие. Они были полны негодования, что бедняка продают за серебро, а богачи присоединяют дом к дому и поле к полю. «Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остается места, как будто вы одни поселены на земле» (Ис. 5, 8). «...Продают правого за серебро и бедного за пару сандалий. Они стремятся к тому, чтобы голова бедных была в прахе земном» (Ам. 2, 6-7). К вооруженному восстанию пророки не призывали, а грозили притеснителям гневом Яхве. Все беды, по их мнению, - результат отступления от духа Закона Божьего, который тем более невозможно исполнить, проливая кровь ближнего, и тем самым умножая зло. Да и Сам Христос отвечал Пилату: «Царство Мое не от мира сего». (Ин. 18, 36) Также нет здесь и политического манифеста о социальном равенстве по коммунистическому образцу. Общность во Христе не обезличивает человека, превращая его во вполне заменимый винтик, узел механизма или даже в расходный материал для построения счастья будущих поколений. Господь ясно дает понять нам, что Его отношение к личности человека совсем иное, говоря людям: «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих, ибо говорю вам, что ангелы их на небесах всегда видят лицо Отца Моего небесного» (Матфея, 18, 10)
В чем же тогда глубинный смысл этого избранничества? Ведь из Евангелия мы видим, как подчас трудно было понять ученикам своего Божественного Учителя. На протяжении священного евангельского текста нам встречаются горькие слова Иисуса, адресованные к своим первозванным апостолам. Петру Он вынужден был грозно возбранить: «Отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что́ Божие, но что́ человеческое». (Мф. 16, 23; ср. Мк. 8, 33 и Лк 4,8) А братьев Зеведеевых, прозванным Им же за их горячность «Сынами Громовыми», вынужден был остужать, обращаясь к ним с запрещением, говоря: «не знаете, какого вы духа» (Лк. 9, 54–55) И так на протяжении всего Евангелия. Даже после восхождения в Иерусалим на вольные страдания, в Гефсиманском саду, Господу Иисусу пришлось останавливать Петра, вынувшего меч перед слугами первосвященника, словами: «вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец»? (Ин. 18, 11) Но все же, несмотря на это, судьбу распространения своей проповеди Христос связывал с этими людьми. Иначе Он в самом начале Своего земного служения, призвав уже всех двенадцать апостолов и послав их на проповедь, не сказал бы о них так: «славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам». (Мф. 11, 25.)
И так почему же эти люди, а не мудрые и разумные?
Во-первых, слышали и приняли те, кто хотел слышать и принять. Слышали те, кому гордость не закрыла уши и сердце. Но есть и особая важность того обстоятельства, что первые ученики были «простецы» и «не книжны». Отец Александр Мень в своей знаменитой книге «Сын Человеческий» дает этому исчерпывающее объяснение: «Если бы Благая Весть была сначала вручена «мудрецам», возникла бы опасность, что ее суть останется затемненной. Так произошло сто лет спустя, когда новую веру приняли восточные оккультисты и переплели христианство с гностической теософией. В подлинной же чистоте Евангелие смогли сохранить именно простецы, чуждые гордости и «лидерства», не отравленные сухой казуистикой и метафизическими теориями, люди, которые внесли в учение Иисуса минимум своего. Личность, мысль, воля Господа были для них единственным и самым дорогим сокровищем».
Какой же нравственный вывод можем мы сделать для себя? Он станет нам ясен, если мы снова обратимся к словам апостола Павла в его посланиях к коринфянам. Воистину Господь неслучайно избрал немудрое, немощное, незнатное, уничиженное и ничего не значащее! И этот выбор был сделан не просто для посрамления мудрого, сильного и знатного в этом мире. «Но для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом». (1Кор. 1, 29) Господь смотрит не на лица, не в кошелек, не на погоны и не в диплом о высшем образовании, а в сердце. Этот посыл не должен быть оставлен без внимания и нами, современными христианами. Антон Павлович Чехов писал, что воспитанных людей не занимают такие фальшивые бриллианты, как знакомство со знаменитостями. Что это, как не преломление в светской культуре библейской заповеди «не надейся на князя и сына человеческого»? (Пс.145, 3)
Завершая наши размышления о вере и избранничестве, мы снова обращаемся к апостолу Павлу, к его словам о вере в Бога: «Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам». (2 Кор. 4, 7) Иеромонах Габриель Бунге в своей книге «Скудельные сосуды» эти апостольские слова о Благодати Божией и человеческом ответном действии предлагает рассмотреть в свете поучений богослова IV века Евагрия Понтийского. Евагрий считает способность человека веровать в Бога неотъемлемым качеством личности, вложенным в нас Богом. Но развивается и сохраняется этот дар только благодаря Страху Божьему как благоговейному трепету пред Отцом Небесным. Это смиренное чувство - «страж заповедей», а уж из соблюдения оных рождается бесстрастие и плод его - Любовь.
Этот путь восхождения к Богу открывается только людям, имеющим память о том, что не за достоинства наши и не из славы призвал нас Бог, но по болезням нашим и из тьмы и сени смертной. Только благодаря такому смирению наших небесных сродников возможно было накопление того духовно богатства, которое мы сегодня чтим в лице святых в земле российской просиявших, их же и память ныне совершаем.
---
Протоиерей Александр Рябков
2011-06-25
|
