Чтобы найти Бога и найти себя не надо переменять места пребывания. Чрезмерное движение тела скорее помешает этому поиску. «Не выходя со двора, можно познать весь мир. Не выглядывая в окно, можно узреть Путь Неба. Чем дальше идёшь — тем меньше узнаёшь. (Лао-Цзы «Книга о Пути и Благодати» 47 стих)
Нам кажется, что в том месте, где мы находимся, нет места святыне. Нам представляется, что для святости нужна другая обстановка, другой антураж и декорация. Рассказывают, что некие странники желали встретиться с Гераклитом, но, когда подошли к его дому и увидели, что он греется у печки, остановились в смущении. Тогда он пригласил их смело входить, словами: «ибо и здесь тоже есть боги». (Аристотель. «О частях животных», I, 5. 645 а 17)
Поиск другой среды зачастую является попыткой убежать от себя. Это не увенчается успехом, мы лишь потеряем время.
Некий брат пришел в скит к авве Моисею и просил у него наставления. Старец говорил ему: «пойди, сиди в своей келье, она тебя научит всему». (Древний патерик. 20; 2)
Паломничество есть символ жизни. Паломничество - отражение в жизни жажды подвига и усилия. Паломничество - эмблема пути, цель которого святыня Царства Небесного. Паломник - человек, земной и временный путь которого устремлен к внеземному и вневременному. Нынешний религиозный туризм вряд ли может вместить в себя такие символы. Он не предполагает подвига и усилия. Христианство не предписывает обязательного посещения святых мест. Если нас ничему не научило Евангелие, камни, на которых, как предполагается, совершались те события, тем более нас ничему не научат. Если нас ничему не научили патерики, то гробницы отцов останутся так же безгласны для нас.
Еще в 4 веке святой Григорий Нисский говорил, что посещение Иерусалима не сделает нас святыми. («О предпринимающих путешествие в Иерусалим») Представляется так, что неизученные Священные Книги и писания отцов мы желаем заменить посещением мест. Наверно не случайно Преподобный Антоний Великий просил свое захоронение сделать неузнаваемым в пустыне, а преподобный Нил Сорский завещал отдать тело его лесным животным. Без сомнения, это продолжение их смиренного земного жития и в их смерти. Но, наверное, и предостережение в русле слов Христа, что построение гробниц праведников не является залогом следования путем их жизни. (Мф. 23. 29)
Внешняя религиозность всегда проще воплощается, нежели внутреннее преображение. Подвиг, усилие и как следствие возможность роста скорее осуществится без физического движения. Перемещение отнимает время и рассеивает ум. Коллекционирование посещенных святынь скорее пародия и карикатура на духовную жизнь, нежели ее подлинное содержание. Конечно, не оспаривается важность посещения иноческих обителей для встречи с живым опытом христианского делания и погружение в него на определенный срок.
Необходимо также отметить, что при всем отшельничестве пустынников оно не исключало их из церковного единства, которое всегда актуализировалось в совместном совершении Евхаристии. У современного же религиозного туриста Таинства могут занимать очень малое место в жизни или вообще отсутствовать. Кажется, святитель Григорий Нисский с большой долей горькой иронии спрашивал: «Зачем ехать в Иерусалим, там, что другая Евхаристия»? Воистину, «не выходя со двора», то есть, оставаясь просто в церковной ограде можно быть «во дворах дома Бога нашего». Воистину, оставаясь в пределах прихода, можно обрести путь и благодать в Лице Того, Кто есть Путь, Истина и Жизнь.
---
Протоиерей Александр Рябков
2011-09-10
